Часть VII:  ПОГР

48

Децемвират, в отличие от демократического Комитета координации, таки сумел железной рукой навести порядок. Конбр со своими сопляками и несколькими ренегатами-мудрыми уже мало что мог.

Ну, там: спасение своими действительно непревзойденными, но всего двумя, аппаратами учащихся какого-нибудь одного учебного заведения – когда беспрепятственно уничтожались в десятке других. Уже без отбраковки: всех.

После дооборудования роботов датчиками дистанционного обнаружения сократились и попытки нападений на склады ручного лазерного оружия, продовольствия и энергобатарей. Скоро уже останутся они безо всего: придется сдаться либо подохнуть с голоду в своих пещерах. И тогда …

А что тогда? Ведь по мере увеличивающихся успехов Погр чувствовал вместо усиления собственной значимости всё большую неуверенность. Как будто всё, что происходило, совершалось помимо него – Наимудрейшего.

Чуть ли не самого начала обнаружил, кто действительно распоряжался всем: Второй Мудрейший – Грой. Не спрашивая его соизволения, сам решавший главные дела, а ему, Наимудрейшему, потом лишь подсовывавший на подпись якобы принятые им же решения. И приходилось подписывать, не споря: возражения они, действительно, не вызывали. Так же, как и решительное уничтожение непригодных более сопляков.

Но быть лишь номинальным главой Децемвирата его мало устраивало: Грой рано или поздно должен будет это понять. Но что как раз и становилось всё сложней.

Он начал искать себе союзников, с поддержкой которых удастся подчинить себе Гроя, а потом совсем убрать его из Децемвирата. Должны найтись такие: не только его мог не устраивать властный Второй Мудрейший.

Поведение Погра не осталось незамеченным Гроем. Этот бывший секретный агент старого Децемвирата, ставший волей сложившихся в тот момент обстоятельств Первым Мудрейшим, возомнил себя действительным главой планеты.

Ну, что ж: если его не устраивает подписывать то, в чём он, несмотря на раздутое самомнение, разбирается как сус в парльсинах, и выступать с речами от имени Децемвирата, то можно ему и кое-что напомнить. Как переметнулся он на сторону атавистов и перестал выполнять возложенное на него. И как потом с такой же  лёгкостью стал врагом Конбра.

А если не сообразит после, что не ему строить хозяина над всеми, то можно и убрать, как предыдущего Наимудрейшего. И заодно  сделать его посмертно героем, погибшим от рук гнусных атавистов.

Тем более, что в становящейся всё более успешной обстановке ликвидации их он уже не слишком-то и нужен. И рано или поздно избавиться от него придется: чтобы самому стать и уже до конца оставаться Наимудрейшим. Иначе не получить еще одну жизнь.

Начать Погр решил со старших, пожизненных, децемвиров. Наиболее подходящим из них казался подобный самому – новый член Децемвирата, Варлх. Хорошо знакомый еще со времени пребывания на Зрыыре.

Пренебрег конспирацией: вызвал его для встречи в свои апартаменты в уходящем в небо здании Центра координации. Чтобы сразу понял, кто он, а кто сам Наимудрейший: чувствовал дистанцию. Но если понадобится, можно будет покровительственный тон сменить на дружеский.

Но Варлх подобострастия, почему-то, не проявлял. Держался в чем-то наподобие Гроя: будто тоже не воспринимал его всерьез. Абсолютно спокойно ждал, когда Погр сам скажет, чего это вдруг он ему понадобился.

– Как, достопочтенный Варлх: Зрыыр не вспоминаешь? – спросил, не дождавшись, что он не выдержит – спросит первый, заговорил Погр.

– А зачем? – в ответ спросил Варлх.

– Разве нам нечего вспоминать из того времени?

– Мне: нет.

– Зато я нет-нет да вспоминаю. Ведь оттуда всё началось. Если бы мы только знали, чем обернется прилет землян. Ошибка старого Децемвирата обошлась нам слишком дорого: потерей восполнения больше, чем на десять лет. Абсолютно незачем было уступать землянам Зрыыр, как решил он тогда.

 – Так почему ты не взял тогда дело в свои руки? Ты же имел право даже отстранить Конбра.

– Откуда ты знал: уж не ты ли дублировал меня?

– Ну, я. Но после того, как ты станешь не выполнять свою миссию. А ты это сделал не сразу, и время было упущено: почти все, хоть и в разной степени, присоединились уже к атавистам, Конбру и Лиму. Ты, в том числе. Действовал бы тогда, как я сейчас, чем вздыхать об упущенной возможности.

– А что ты такого особенного сделал сейчас? – не выдержал прежний тон Погр.

– А то ты не знаешь? Не я, что ли, лишил атавистов всех их боевых роботов? В том числе и таких, против которых наши ничего не стоят. Да имей их Конбр в своем распоряжении, с нами было бы уже покончено.

– Они уничтожены?

– Да ты что! Храним в надежде активизировать их.

– Что мешает тебе это сделать?

– Это лишь Конбру доступно. Зато ему недоступно место хранения.

– Ты в этом уверен?

– Еще бы! Знаешь, какие глубокие подземелья под этим зданием?

– Ты ничего не преувеличиваешь?

– Я? Преувеличиваю? Могу показать, чтобы убедился. Пойдем!

Лифт шёл и шёл куда-то очень глубоко вниз. Казалось, конца этому не будет, и Погр засомневался: с целью ли показать уникальные роботы Варлх потащил его туда? Хорошо хоть, готовясь к встрече, не забыл сунуть в карман лазерный пистолет: мало ли что.

Лифт остановился, когда уже нащупал его, чтобы быстро вытащить и заставить Варлха начать подъем. Но тот сам произнёс несколько слов, которые удалось записать на скрытый диктофон: двери разошлись, и они очутились в гигантском подземном помещении. Между колонн, подпиравших потолок, располагались бесчисленные роботы.

– Это пока наши. Те стоят дальше.

– Очень далеко? – на всякий случай спросил Погр.

– Нет уже. Вон за теми стальными решетками, – показал Варлх. – Видишь?

… Их тоже было немало – тех, которые мало слишком отличались от боевых роботов Децемвирата.

– Не те самые: обычные, – пояснил Варлх. – Тех совсем немного: девяносто девять. Было сто.

– Почему? Куда еще один девался?

– Хотели проникнуть в его устройство. Отвезли в лабораторию: роботы едва успели начать разбирать, и он взорвался. Не стало ни лаборатории, ни тех роботов. Надо отдать должное: Конбра как инженера еще никто не превзошел. А вот и они.

– Тоже с виду ничего особенного.

– Специально для таких, как ты – не специалистов. Но я на них кана[1] съел: с другими не перепутаю. На сегодняшний день они непобедимы.

– Как он сумел их здесь изготовить?

– Никак. Сделаны им на Зрыыре: на заводах землян. Так, что не знал никто: даже я. И переправил их тайком на экспресс землян, когда реконструировал его. Потом сюда. Но воспользоваться не успел: я увёл. Вот так.

– Но они не работают.

– Но могут когда-нибудь заработать. А пока у него их нет. Как и обыкновенных почти тоже. Потому мы и можем беспрепятственно их всех ликвидировать.

Благодаря кому? Мне – мне одному. А не тебе, который только на язык горазд. И только из-за этого занял место, которое по праву должен был бы занять я.

– Ты? – не стал Погр уже совсем сдерживаться. – Вообразил себя спасителем мудрых? А ты дурак – полный: как примитив. Что толку, что каких-то роботов у них похитил – вместо того, чтобы обезглавить атавистов? Что тебе стоило вместо этого убить Конбра?

– А тебе? Вместо того, чтобы метаться между теми и другими. Ну, да: вёл свою собственную игру. И так сумел добиться, чего хотел: стать Первым Мудрейшим.

Но это одна видимость: кто настоящий хозяин на Гардраре – был и есть – мне ли не знать. Тот самый, который послал меня на Зрыыр, потому что тебе до конца слишком трудно было верить.

– Грой, хочешь сказать?

– Значит, уже и сам понял.

Погру уже начинало это надоедать. Казавшийся возможным союзником против Гроя просто люто ненавидел его.

– А ты был его невероятно хорошо законспирированным агентом в среде атавистов. И теперь хочешь сам стать Наимудрейшим – несмотря на то, что хозяином останется он. Что ж: придется тогда мириться с положением его фактического подчиненного, как пока мне.

И Варлх рассмеялся:

– Пока, говоришь? Правильно: ты ему уже становишься не нужен. Недаром же он говорит о том, что Наимудрейшему необходимо беречься. Его, видите ли, так ненавидят атависты с сопляками, что могут попытаться убить в любой момент. Намёк еще не понял?

– Не такой тупой. Значит, чтобы сделать из меня жертву врага?

– Правильно! Более того: героическую жертву.

– Для этого и привел сюда?

– Да ты сам неожиданно напросился. Так не упускать же внезапно подвернувшуюся возможность.

И он сунул руку в карман и вытащил лазерный пистолет. Погр успел лишь сунуть в карман руку.

– Так и держи! – крикнул Варлх, наведя пистолет. – Как только начнешь вынимать, стреляю. Понял? А пока еще смогу еще кое-что рассказать тебе, мудрейшему дурачку.

– Зачем? Я уже всё знаю, – и он выстрелил, не вынимая пистолет из кармана.

49

Итак, всё ясно – как нельзя более: он обречен. С ним сделают так, как решил тот, кто обладал реальной властью: пощады не будет. И спастись не удастся: снова переметнуться на другую сторону больше нельзя.

Игра проиграна, и нечего пытаться продолжать её. Сам выбрал, с кем быть вместе – поэтому сам виноват. Наверно, держись он Конбра, такое было бы невозможно. Только поздно уже сожалеть: прошлое ведь не вернуть.

Да, успехи, занятое самое высокое положение в иерархии Гардрара оказались видимостью. Теперь он лишь отработанный материал, годный только для создания посмертного мифа. Наимудрейший: считавший, что господствует над всеми. В том числе и над Гроем.

Бессильная злоба, ненависть к нему душили – не отпускали уже ни на миг. Что же делать, что делать?

Самому убить Гроя нечего даже мечтать. Грой не Варлх, который не имел возможности проверить, было ли и у него оружие. Пройти в зал заседаний Децемвирата или апартаменты Гроя приходится через не всегда видимые детекторы оружия. А отказаться явиться в апартаменты Наимудрейшего Грой всегда найдет основательную причину. Так что убьет Грой его, а не он Гроя.

И помешать не удастся. Нет!!! Но хоть отомстить? Чтобы как можно дороже обошлось Грою убийство его. Неужели нельзя? Только как, как?

Да лишив его победы: пусть лучше победит Конбр и атависты. Пусть! Но снова, как?

Включил диктофон с записью всего разговора с оставшимся валяться в хранилище роботов Варлхом, и нашел то, что сразу подсказало:

«Не я, что ли, лишил атавистов всех их боевых роботов? В том числе и таких, против которых наши ничего не стоят. Да имей их Конбр в своем распоряжении, с нами было бы уже покончено».

Знай Конбр, где спрятаны его всемогущие роботы, неужели не сделал бы он даже отчаянную попытку завладеть ими снова? Чтобы потом, активизировав их, одолеть Гроя с его Децемвиратом и неисчислимым множеством роботов.

Так надо сообщить ему о месте их нахождения: большего он сделать для них не сможет. Надо составить радиограмму и отправить её Конбру. Как можно скорей!

А может быть, нет? Для него живого победа атавистов тоже не сулит ничего хорошего. Для Конбра он останется предателем всех и вся: ради ли достижения личных интересов или ради мести кому-то. И есть другие – кроме Конбра, когда-то отстоявшего жизнь свергнутого старого Децемвирата. Жить среди них с таким пятном будет нестерпимо.

Еще и то, что пока жив, теплится какая-то, хотя бы крохотная, надежда. В то даже, что Варлх говорил всё же  со зла, от зависти к нему за то, что занял в Децемвирате его место, как он считал. Но ведь зная слишком хорошо всех этих людхов, трудно было ему не верить. И всё же…

А если убедится, что гибель неизбежна, но уже не успеет отослать радиограмму? Что ж, можно вписать её в радиобраслет вместе с программой, которая включит отправку сразу, как только исчезнут биения его пульса.

Утром пришел вызов Гроя. Пригласил Наимудрейшего явиться на пленарное собрание Децемвирата, которое состоится в обычное время. Ответил, что достопочтеннейший Грой может не беспокоиться: придет, как всегда, вовремя. Не стал настораживать его: еще оставалось время попробовать проверить услышанное от Варлха.

В лифте оказался вдруг с Восьмым Мудрейшим: тем самым, который после суда над Конбром передал ему предложение – Гроя, конечно – занять место Первого Мудрейшего. А потом еще старавшегося завоевать его расположение, рассказав, чьё мясо он ел вместо мяса суса: вроде бы открыл секрет, который ни к чему знать всем.

– Ну, что, достопочтенный: что делаете с таким большим количеством мяса сопливых?

Децемвир не откликнулся угодливо поспешным ответом, не смотрел преданно в глаза. Ответил, вопреки разнице в иерархическом положении не поднимая головы, что производится усиленное консервирование, а остальное приходится замораживать для долгого хранения. Но какая-то часть, увы, пропадает.

Потом выскочил из лифта первым, что было уже совершенно откровенным нарушением этикета. И этого было достаточно, чтобы уже не сомневаться в том, что ждет его в скором времени.

В зал заседаний зашел, не показывая виду, что тоже знает, что уже висит над ним. Не спеша прошел к своему председательскому креслу с самой высокой спинкой, опустился в него и спокойным взглядом окинул всех.

– Начинайте! – распорядился он, опережая Гроя.

– Но Наимудрейший, еще почему-то не все в сборе: Варлх опаздывает, – возразил Грой, но он отмахнулся:

– А чего из-за одного задерживаться? В такое прекрасное утро так тянет прогуляться.

– Мы бы предпочли, чтобы Наимудрейший временно не покидал здание Центра. Его ненавистники только и ждут возможности обезглавить нас, – произнес Грой то, что Погр уже ожидал.

– Если кого-то устраивает дрожать в вечном страхе за свою жизнь, то уж никак не меня, – отпарировал он и глянул Грою прямо в глаза.

Похоже, тот понял, что это про него: осторожен и подозрителен беспредельно. Оттого никто и не уверен до конца, что завтра не ликвидирует его, сегодняшнего своего преданного союзника. Лишь на заседания Децемвирата выходит из апартаментов, напичканных скрытыми камерами наблюдения и всякими опознавательными датчиками. А если и появляется где-то в самых исключительных случаях, то под охраной достаточного числа наиболее совершенных роботов.

Захотел ответить этому ничтожеству – с соблюдением этикета, естественно – так, чтобы сразу осознал своё место под светилом. Но что-то сегодня мешало. То именно, как продолжал Погр неотрывно смотреть ему прямо в глаза – как никогда прежде. И он не выдержал: первый опустил их.

– Но мы же беспокоимся за тебя, Наимудрейший: ты необходим нам, – выдавил он из себя.

– Еще бы! Вы же без меня победить не сможете, – уверенно произнёс Погр. А это уже совсем слишком: до этого еще не доходило. Только сказано было так, что могло заставить задуматься. Но прочно въевшееся чувство собственного превосходства возобладало: Грой лишь усмехнулся про себя.

Гнев его возрастал. Этот Погр зазнался уже сверх всяких пределов: надо дать ему понять, что больше он здесь не появится. Поднял голову и тоже неотрывно уставился в глаза Погра.

Их безмолвный поединок глазами продолжался недолго, но каждый успел прочесть всё в глазах другого. «Ты надоел мне, и потому умрёшь», говорили ледяные глаза Гроя. «А ты уже не победишь», опять уверенно отвечал взгляд Погра.

А потом Погр сказал:

– Можете продолжать без меня. А я должен погулять: утро такое чудесное. – Он встал и направился к выходу.

– Наимудрейший, так хоть возьми с собой охранных роботов, – поспешил проявить видимую заботу Грой.

– Ни за что! Сумею защитить себя сам: в отличие от некоторых.

Утро, и вправду, было чудесное. Последнее его утро.

Погр сбросил обувь, и ноги ощущали тепло нагретой ярким светилом травы. Повсюду золотые головки цветов среди неё, и они же, множества самых разных цветов, на деревьях. И еще всяческие плоды на них. А легкий ветерок шевелит листву и обвевает приятно лицо.

И такое умиротворение от всего этого. Нет почему-то мысли о приближающейся смерти: её забило сознание, что всё сложится, как задумано. Радиограмма уже  в радиобраслете, и под ним датчик, фиксирующий биения пульса. Конбр получит её и, узнав местонахождение своих боевых суперроботов, сумеет проникнуть в подземелье, чтобы привести их в действие. И тогда…

То, что Варлх убит им, не обнаружено еще, и никто не успеет сменить звуковые пароли для входа в хранилище роботов, если Конбр начнет действовать немедленно. А он такой: Погр это знал слишком хорошо. И поэтому должен успеть.

Он сам сделал всё, чтобы исчезли первым делом записи с многочисленных камер наблюдения после того, как поднялся из хранилища. Сам удивился, как ловко удалось проникнуть в основной и резервный компьютеры охраны здания, куда сразу поступали эти записи. Ну, а потом переформатировал жесткие диски, и вся записанная на них информация полностью исчезла.

Ну, а в крайнем случае, если кто-то еще случайно захочет побывать в том хранилище, и пароли входа будут изменены, Конбр сможет воспользоваться обычными лазерными резаками. Об этом тоже он будет предупреждён радиограммой.

Так: кажется, всё правильно.

…Пара роботов-ликвидаторов появилась внезапно. Погр с усмешкой смотрел на их приближение: торжествующее сознание мести его, ожидающей Гроя с его приспешниками, пересилило возникший на мгновение страх надвигающейся смерти.

50

С вчерашнего дня половину своей порции Конбр откладывал для Валж: она кормить должна – маленькую Цангл. Наверно, то же самое делает Горгл для своей Сиглл: чтобы ребенок потом родился здоровым.

Что делать, если с новыми роботами Децемвирата каждая вылазка из убежищ, чтобы набрать диких плодов, подстрелить лесное животное или птиц, совершить нападение на продуктовый склад, обязательно кончались немалыми потерями. И всё реже удается спасать кого-то от тотального уничтожения целыми учебными заведениями.

Необходимо уговорить землян вернуться на экспресс: забрать с собой Марика – даже силой, Валж – наверно, тоже силой – с Цангл. Если удастся уговорить, то и Сиглл. И с ними улететь на Зрыыр. Чтобы хотя бы они не погибли.

Потому что у них шансов победить – и тогда уцелеть – становится всё меньше. Что ж: если придется всем погибнуть, то, всё же, не даром – след их восстания неизбежно останется. Историки непременно вновь сделают то же, что Лим: докопаются до того, что было на Гардраре в далекой древности. И, наверно, благодаря им уже быстрей.

А пока, как сказал Марик, еще не вечер.

Невеселые мысли прервал сигнал поступления радиограммы. Высветившееся имя отправителя вызвало удивление: Погр, нынешний Первый Мудрейший.

Что такое? Хочет вступить в прямые переговоры с ним, пообещав что-то лично для него в случае согласия прекратить сопротивление? Или предъявить ультиматум? Другое предположить было невозможно.

Но содержание её оказалось совершенно неожиданным:

«Достопочтенный Конбр, прочти это срочно.

Когда ты получишь эту радиограмму, меня уже не будет: я стал больше ненужным Грою, являющемуся настоящим хозяином Децемвирата – он приговорил меня к смерти. И я решил не дать ему победить.

Знаю, что, обретя вновь суперроботы, похищенные у вас Варлхом, ты станешь непобедимым. Ты пока бессилен из-за того, что не знаешь, где они спрятаны.

Поэтому знай: все твои роботы спрятаны в самом глубоком подземном хранилище здания Центра Координации. Туда можно опуститься на лифте, скрытом в правой восьмиугольной колонне в конце коридора, идущего от главного входа. Сторона колонны, где вход в лифт, помечена трёхконечной свастикой[2] – еле заметной. Пароль для входа в него не требуется, но лифт не двинется после того, как откинувшаяся панель колонны уже закроется, пока не произнесешь его.

На всякий случай не произноси его сам. Я записал его на скрытый диктофон, когда Варлх водил меня туда – прикладываю его звучание. Перепиши его, чтобы воспользоваться: может оказаться, что он срабатывает, произнесенный только голосом Варлха.

Следующим паролем воспользуешься таким же образом, чтобы проникнуть в хранилище. Пройдете семьдесят шесть колонн, свернете налево – и увидите стальную решетку: ваши роботы там.

Те же пароли срабатывают для выхода оттуда и подъема. На случай, если успеют сменить их, прихватите с собой лазерный резак. Подозреваю, что существует еще какой-то лифт или подъемник для более быстрой подачи роботов наверх.

Не теряй время – действуй. Варлх убит мной – не сменит уже пароли, но это может сделать кто-то другой. Поэтому спеши: не бойся, что это готовящаяся западня для тебя. Поверь: перед надвигающейся смертью не до этого.

Это пока всё. Остальное пока не важно: прочтешь потом».

Нужно позвать Дорджа! И Горгла! Показать им и, не откладывая, решить, что делать. Но Дордж вдруг постучал и крикнул, не входя:

– Конбр, срочно: передают сообщение о смерти Погра. Через пять минут выступит Грой.

– Причину сообщили?

– Еще бы! Убит атавистами. То есть нами.

И Конбр выбежал в зал. Там уже было полно: все обсуждали новость.

– Кто ж из наших сумел прикончить самого главного гада? Вот это молодец! – восхищались некоторые. Но Дордж быстро остудил их восторг:

– Вряд ли наш: сами децемвиры убрали наверняка.

– Сами: зачем?

– Наверно, что-то не поделили: они такие.

– Именно так, – подтвердил Конбр. – Он прислал радиограмму, что они.

– Тебе – радиограмму? – удивился Дордж.

– Да. Пойдем: мне надо показать её тебе – срочно!

– А выступление Гроя?

– Не до него!

– Сообщил, где находятся наши роботы. Читай, а я вызову Горгла.

Тому тоже предложили прочесть радиограмму, и он спросил:

– А верить ему можно?

– Трудно, конечно, сказать: эта публика мало внушает доверие. Он тоже: несколько раз предавал. Но, похоже, здесь, действительно, особый случай, – предположил Конбр.

– Только убит ли он в самом деле? – засомневался Горгл.

– Не исключено, что да: они больше напоминают одиноких лупов[3]. И желание отомстить в данном случае может быть достаточной причиной очередного предательства себе подобных. Кажется, у него таки была причина ненавидеть их больше, чем нас, – ответил Дордж.

– Риск, и немалый, конечно, есть. Но главное, что только овладение снова нашими роботами даст сейчас возможность победить – вместо того, чтобы погибнуть уже в скором времени, – продолжил Конбр. – Короче: если не поверим и потому не сделаем попытку – погибнем однозначно. А если поверим и начнем действовать, то погибнем только в одном из двух возможных случаев.

– И значит, риск оправдан, – сразу поддержал его сомневавшийся до того Горгл. – Но, командир, его надо уменьшить.

– Как?

– Пойду туда я, а ты останешься здесь. С последним аппаратом в случае нашей гибели.

– Почему ты, а не я?

– Потому что тебя заменить трудней, чем меня. Ведь ты наш идейный глава.

– Дордж  уже вполне способен заменить.

– И Дордж тоже не пойдет поэтому. Так надо. Наверно, уже хватит спорить.

– Но я могу лучше справиться с активацией главных роботов, – пробовал возражать Конбр.

– Я помню всё, что ты рассказал. Не бойся: постараюсь справиться.

И Конбр сдался: Горгл был прав. Добавил только:

– Обещай только, что будешь предельно осторожен. Твоя гибель ведь может означать провал операции. Тебе придется беречь себя ценой гибели других.

51

Сбор почти десяти тысяч старших учащихся, студентов и универсантов, с несколькими десятками старших, мудрых и педагогов, для штурма здания Центра координации, прошел быстро и на редкость спокойно – без нападений роботов Децемвирата.

Сработал, к счастью, простой прием. В радиооповещении назывались разные даты следующих недель, в которые должны происходить перемещения в другие пещеры – с несуществующими номерами. Но само оповещение значило срочный сбор, а все названные номера обозначали Шестую пещеру, где за восстановленной защитой прятали своих немногочисленных роботов.

Молча выслушали краткое объяснение Конбра, что предстоит делать. Сразу же поняли, почему предельно необходимо уберечь Горгла с его аппаратом – не считаясь с собственными потерями: именно от него будет зависеть судьба операции. Но ни один не выразил страха: лучше погибнуть в бою, чем быть безнаказанно ликвидированным.

Всё до последнего из имевшегося – лазерное оружие, боевые роботы, пристяжные вертолеты – было отдано им. Те немногие, которым, всё же, оружия не хватило, соорудили себе древние пращи и запаслись камнями: град их тоже был способен вывести роботы Децемвирата из строя.

Самое лучшее оружие получила отборная сотня самых крепких физически студентов, подготовленных землянином Лирлхом: способных быстрыми обманными движениями увернуться от выстрелов роботов. Им и была поручена охрана Горгла.

Лирлх и остальные земляне – Маркд в особенности, тоже выразили желание участвовать в операции, но Конбр и Дордж не дали согласие.

Движение начали мелкими группами. Включив винты своих пристяжных вертолетов, поднимались ввысь  и летели в ночной темноте к городу Мудрости.

Сопровождавший каждую группу робот в подавляющем большинстве случаев успевал первым уничтожить встретившийся робот Децемвирата. Но уже были первые жертвы.

Садились у окраины города, окружив его кольцом. Согласно плану, половина групп должна была двигаться к зданию Центра по земле, используя возможности укрыться от выстрелов встречных роботов за чем-нибудь. Остальные, не снимая вертолеты, должны были вновь взлететь и следовать за наземной группой, прикрывая её с воздуха.

Пространства между зданиями были ярко освещены, но предпочли не уничтожать осветители: в темноте вражеские роботы видели не хуже, чем при ярком свете, с помощью инфракрасного зрения. Зато при свете было больше возможности увидеть их намного раньше и успеть уничтожить. Конспирация сработала и здесь: роботов врага встречалось поначалу сравнительно немного. Но и при таком количестве не удавалось полностью избежать новых жертв.

По мере продвижения к Центру их, однако, становилось больше: по-видимому, уничтоженные роботы передали сообщения о движении групп. А у самого Центра их уже было неимоверное количество, и оно увеличивалось: из открытых ворот рядом с главным входом один за одним выкатывались новые.

Поневоле Горглу, избегавшему до того применять свой аппарат из опасения израсходовать энергию, пришлось начать это делать. Парализованные роботы загромоздили выход: приток их прекратился. Затем, парализовав еще достаточное количество ближайших к главному входу роботов, он двинулся к нему, окруженный плотным кольцом студентов своей сотни.

Трудно сказать, как быстро удалось бы раскрыть его двери, если бы они сами не распахнулись. За ними их снова встретили роботы: прежде чем Горгл успел справиться и с ними, десять его защитников они успели убить. Но он вместе с остальными и двенадцатью приданными роботами ворвался в здание.

Коридор не был слишком длинным, а главное, сразу не появился ни один вражеский робот: они добежали до концам его без потерь. Уходящие далеко вверх колонны по бокам его были немалых размеров. Трехконечную свастику на одной из сторон действительно восьмиугольной правой колонны в конце нашли хоть не сразу, но достаточно быстро. Нажали на неё, и панель, закрывавшая вход в лифт, откинулась.

В него вошли кроме Горгла и четырех роботов еще полтора десятка студентов: стояли плотно прижатые друг к другу. Горгл нажал кнопку спуска: панель закрылась. Включил воспроизведение первого пароля голосом Варлха, и лифт начал двигаться вниз. Медленней, чем хотелось: ведь наверху идет бой с роботами Децемвирата, и гибнут людхи.

Наконец, лифт остановился. Включил воспроизведение второго пароля: створки раскрылись – они оказались в огромном хранилище, где между многих колонн еще стояли вражеские роботы. До семьдесят шестой колонны добежали, не останавливаясь – и тогда увидели слева стальную решетку, а за ней роботы. Часть из них мало отличалась от остальных, но Конбр настолько точно описал их не раз, что Горгл сразу узнал: они – те самые!

Сейчас бы Конбру сообщить по связи: тут они – твои могучие непобедимые роботы. Стало быть, не обманул нас Погр: не устроил засаду. Только не пройдет с такой глубины никакой сигнал. Да и некогда: спешить надо. Поскорей активизировать эти самые роботы, и пусть они завершат дело. И студенты не гибнут больше: они свое сделали – дальше роботы справятся без них.

Сопровождавший робот прорезал решетку, и Горгл занялся суперроботами. Вскоре первый из них выкатился за решетку, и он приказал ему парализовать один из роботов Децемвирата: чтобы тот не смог выполнить никакую их команду. А кто-то из студентов тем временем разыскал цепной подъемник непрерывного действия, которым быстро подавались роботы, выходившие рядом с главным входом в Центр.

Горгл с его помощью поднял наверх два сопровождающих робота расчистить выход. Когда сообщили, что убрали с дороги мертвых роботов, он уже успел активизировать еще несколько суперроботов. Подъемник быстро доставил их на поверхность, и они начали расправляться с еще живыми роботами Децемвирата. 

52

Выпустив на поверхность все девяносто девять суперроботов, Горгл оставил в хранилище пятерых студентов управляться с отправкой своих обычных роботов, а сам с остальными поспешил к лифту. Подъем, как и спуск, прошел без неожиданностей, но он ждал сразу вверху.

Как только открылись двери лифта, ударил лазерный луч, и двое студентов перед Горглом упали пораженные. Последовавший тут же импульс излучения, которым ответил Горгл, в ответ парализовал вражеский робот, оказавшийся последним штурмовавшим вход в лифт.

Из студентов из его сотни, оставшихся оборонять его, не откликнулся никто: тела их устилали пол перед колонной. Неподвижно стояли и все десять приданных им роботов. Зато весь коридор от самого входа был забит выведенными из строя вражескими роботами. Последний из них, парализованный Горглом, рухнул на них сверху.

Если бы не оставшиеся два робота, поднятые ими снизу, было бы совершенно невозможно пройти через нагромождение мертвых вражеских роботов: продвигаться к выходу приходилось по мере того, как они расчищали дорогу.

То, что увидели снаружи здания, мало отличалось от бывшего в коридоре. Такое же нагромождение мертвых роботов – своих и вражеских. И такое же страшное количество трупов перед вражескими роботами. Несколько роботов Децемвирата, разбитых грудой камней, и трупы студентов, продолжающих держать пращи мертвыми руками. Двигаются только суперроботы, уже завершившие свою работу, но и из них сколько-то застыли неподвижно.

Оставшиеся живыми – наверно, не более четверти количества – громко приветствуют Горгла издалека: отступили с поля боя, увидев, как расправляются с врагом суперроботы. А кто-то уже взлетел на пристяжках высоко вверх и начал штурмовать окна верхних этажей.

Появление Горгла послужило знаком того, что оборона здания сломлена: рванули к входу и устремились внутрь. А он кричал, чтобы они не совершали там расправу: децемвиров будут судить. Так указали Конбр и Дордж. Наверно, уже можно связаться с ними.

Громкие стуки в бронированную дверь его апартаментов. Сейчас эти сопляки, недолюдхи, ворвутся и разорвут его или сбросят вниз через окно. Они уже подлетали к ним, но они укрыты толстыми стальными ставнями, в которых им удалось только прорезать крошечные отверстия. Но он находился во внутренней комнате, служившей кабинетом: оттуда следил за тем, что приходило с камер наблюдения.

Сомнений в том, что сопливое войско будет и на этот раз уничтожено, не возникало: многократное превосходство в количестве боевых роботов, несмотря на наличие у атавистов каких-то двух особых аппаратов,  давало полную уверенность. А то единственное, что могло обеспечить их победу – суперроботы Конбра, уведены у них Варлхом и надежно укрыты в таком месте, о котором им никогда не узнать.

После этого уже можно безапелляционно объявить себя Наимудрейшим вместо – ах, убитого коварно зверями-атавистами – придурка этого, Погра. Причем, с наделением себя, величайшего победителя атавистов, покусившихся на мировой порядок общества сверхвысокого интеллекта планеты Гардрар, абсолютными полномочиями. И жить потом  долго-долго: пересаживая столько раз, сколько удастся, свою голову на тело молодого примитива.

Но вдруг, почему-то, из хранилища вместо боевых роботов Децемвирата появились совсем другие: роботы Конбра. Действительно, непобедимые: парализовавшие все их роботы. Как узнал Конбр, где хранились они? Изобрел еще что-то: суперприбор, позволивший их обнаружить, или …

Или предал кто-то? Уж не сам ли Варлх, неожиданно куда-то исчезнувший. Или… Вспомнилась вдруг фраза обреченного им на смерть Погра: «Вы же без меня победить не сможете». Потом их безмолвный поединок глазами. Погр-то понял, что думал он в ту минуту: «Ты надоел мне, и потому умрёшь». А он – из привычного  чувства собственного превосходства – не захотел понять, почему Погр так уверенно и произнёс это, и потом смотрел ему в глаза. Отчетливо вспомнил этот взгляд, и догадка переросла в уверенность: Погр переиграл его – отомстил за свою смерть. Страшно!

Грохот стуков в дверь всё усиливался, и вдруг она слетела с петель. Опрокинулась вовнутрь, и по ней вломилась орава сопляков-студентов: с горящими глазами – готовых немедленно расправиться с ним. Но с ними какой-то взрослый – явно мудрый.

Но напрасно эти недолюдхи могли думать, что он, децемвир Грой, испугается и начнет умолять их о пощаде. Он готов умереть: жаль только, что не успел, как, наверно, Погр, так же страшно отомстить им.

Гордо глянув на ворвавшихся ледяным взглядом, бросил в лицо:

– Кто вам позволил врываться в личные апартаменты члена Децемвирата Мудрости? Немедленно вон отсюда!

– Если бы наш командир, Конбр, не запретил нам, ты бы, предводитель наших убийц, летел бы сейчас вниз, – ответил один из юношей.

– Только это вам мешает? А вы не бойтесь: он вас простит. Ну, так и убейте, не стесняйтесь.

– Не только: чтобы не стать, как вы. Ты, в особенности.

– Правильно: их будет судить весь народ, – одобрил слова студента мудрый.

–  Народ Гардрара – это мудрые, – усмехнулся Грой. – Ты – наверно, сам мудрый – разве не знаешь?

– С этого дня – больше нет: это все живущие на Гардраре.

– Неужели? Даже примитивы?

– Все – значит, все.

– И что еще?

– Преступный Децемвират отстраняется от власти: уже навсегда. Члены его до суда над ними будут содержаться под стражей.

И Грой повторил свой старый вопрос:

– Будет поставлен вопрос о физической ликвидации Децемвирата?

– Как решит народ на суде. На этот раз Конбр не станет защищать вас.

Конечно, не все были согласны дожидаться суда. Когда из здания Центра выводили связанных децемвиров, многие подняли камни или вложили их в пращи. Но Горгл и оставшиеся от его сотни заслонили их собой.

Уже рассвело: наступил первый день начала новой эпохи на Гардраре – эпохи возврата социального равенства.

53

Конбр всю ночь напряженно ждал сообщения от отправившихся штурмовать Центр координации. Валж сначала приставала, чтобы поел или поспал, но потом будто почуяла, что ему ни до того  ни до другого: перестала трогать. Кормила грудью Цангл: смотреть на это помогало чуть успокоиться.

Как там? В первую очередь: не западня ли, в которую их заманили? То есть, не конец ли им всем?

Без конца кто-то заходил – даже без стука: Дордж, Марик, земляне. Не спрашивали ничего и сразу уходили, лишь глянув на него. Вряд ли и кто-то из них спал в эту ночь. Даже Валж. Она под утро, вообще, ушла куда-то и долго не появлялась.

Мрачные мысли уже почти придавили его, когда раздался сигнал вызова. Конбр сразу включил прием связи и услышал:

– Командир, всё: победа!

– Погр не обманул, значит?

– Нет! Нет! Всё было, как он сообщил. Всё-всё: суперроботы находились в том самом подземелье. Поэтому только и победили: иначе погибли бы все.

– Много погибло?

– Много. Очень.

– Децемвират арестован?

– Нет еще. Но за ними побежали те, кто уцелел. Я им крикнул, чтобы не совершали самосуд. Прости, но мы не в состоянии тоже пойти туда: уже нет сил.

– Мы сейчас прилетим.

– Уже можно. Будем ждать.

И сразу после того, как отключил связь, вбежала Валж.

– Конбр, Сиглл наша родила. Мальчика. Пойдём: покажу.

Кажется, преждевременно. Наверно, переволновалась за своего Горгла: было, из-за чего. Ей первой и следует сказать о победе – о том, что Горгл теперь скоро вернется, и она сможет показать ему их сына.

– Пойдем, – ответил он и пошел за ней.

Сиглл была еще слаба: только посмотрела на него – но он сразу понял, что хотела спросить.

– Победа, Сиглл: победа! И  Горгл скоро прилетит к вам обоим.

Новорожденный, который лежал в боксе под прозрачным колпаком, удивительно был похож на Цангл,  когда поднял он её из-под тел родителей. Уже двое тех, кому никогда не будет грозить жуткая отбраковка.

А в зале ждали те, кто без конца заходили что-то узнать о положении дел. И земляне закричали своё «Ура!». Но поняли правильно, когда он, извинившись, не захотел, чтобы они летели с ним и Дорджом в Город Мудрости. Только Марику отказать не смог.

Однако, полет ракетопланом был еще невозможен: действовала блокировка Децемвирата вызова с их личных номеров. И пришлось, всё-таки, воспользоваться космическим катером землян. По дороге сделали несколько посадок в горах: захватить тех, кто должен сменить усталых участников штурма.

А они в большинстве своем лежали в изнеможении. Стояли только восемь связанных людхов: децемвиры – уже бывшие. Прибывшая смена соскакивала с транспортеров.

Конбр не сразу разглядел среди лежавших Горгла. Он спал, но сразу открыл глаза, когда Конбр позвал его.

 – Командир! – он поднялся и, шатаясь, пошел к Конбру. Тот поспешил ему навстречу. – Докладываю… – он еле стоял от усталости.

– Ладно тебе, – Конбр обнял его. – И так всё вижу. Давай лучше поздравлю тебя: с сыном.

– Что?! – Горгл сразу ожил. – Сиглл – родила?

– Родила. Такого маленького: как моя Цангл тогда. Сейчас отправим вас всех обратно: чтобы отдохнули как следует. Увидишь их: они тебя ждут.

– Погоди: надо заодно захватить продукты, чтобы все там смогли поесть досыта.

– Безусловно.  Сейчас это организуем.

Он направил группу прибывших с ним доставить с ближайшего склада продукты на аэродром, а сам вошел в здание. Патрули восставших были уже на всех этажах, следя, чтобы работники Децемвирата, выгнанные в вестибюли, не проникли ни в одно из рабочих помещений.

Потребовалось немного времени, чтобы с помощью громкого оповещения вызвать тех из них, кто по распоряжению Децемвирата устанавливал блокировку вызова транспортных средств. Не больше его, чтобы они отключили её: можно было отправлять по убежищам участников штурма и продукты.

Как же она ждала его. Попыталась приподняться, когда он вошел и бросился к ней. Обнял её и замер так.

Но она спросила:

– А его ты не хочешь посмотреть? – и он встал, подошел к боксу. Сын, совсем-совсем маленький, спал, и отцу его тоже уже мучительно хотелось спать.

Он присел рядом с ложем, на котором она лежала, и сразу куда-то провалился. Она позвала Валж, та сходила за землянином Ксандром: вдвоем они осторожно переложили его рядом с ней. А он не проснулся: спал как убитый.

54

Конбр чувствовал, что что-то не даст ему заснуть. Не сразу вспомнил, что: недочитанная радиограмма Погра.

Вторая часть её – то, что было «пока неважно». Погр велел прочесть её потом. То есть, после того, как убедятся, что он на этот раз не врал им: когда победят.

Победа их – месть Грою, его убийце: она состоялась. Но это было, видимо, не всё: что-то еще хотел  он сказать именно ему, Конбру.

«Ты читаешь это: значит, вы уже победили эту свору нелюдхов, в которую меня занесло по недомыслию. Из-за гипертрофированного тщеславия – свойства почти всех нынешних мудрых.

Только не подумай, что пишу это, чтобы оправдаться – даже не перед тобой – перед самим собой. Как бы не так! Просто дать себе отчет, когда уже нет ни малейшего смысла хитрить и врать.

Тебе, гению без каких-либо скидок, трудно, наверно, понять  такого, как я: всего лишь посредственности. Ты ведь очутился на Зрыыре потому, что твои открытия беззастенчиво крали подобные мне, но стоящие выше по достигнутому статусу.

А я – потому что сам занимался этим, еще не достигнув его. И чтобы заслужить возможность возвращения оттуда согласился стать секретным агентом Децемвирата, наделенным его полномочиями блокировать в нужных случаях твои, координатора планеты, действия.

Потому что был всегда готов на что угодно, лишь бы добиться своего. Еще с ранних лет. Ябедничал педагогам – но так, чтобы не попадаться; льстил и угождал им. Но главное, быстро понял, что надо знать в совершенстве, чтобы незаметно проникнуть в любой компьютер и похитить чужой результат, если у самого не получается.

Наверно, поэтому мне и предложили стать их агентом тогда. После чего подучили еще этому искусству. Это мне так потом пригодилось, чтобы избежать немедленной смерти после того, как поднялся из показанного Варлхом хранилища роботов: вошел в компьютеры охраны здания Центра и стер записи с камер наблюдения.

На Зрыыре ты дал мне повод блокировать твои действия лишь после прилета землян. Воспользовавшись тем, что связью с Гардраром занимался согласно своей должности я, скрыл от тебя, что Децемвират считает нежелательным сообщение землян на Землю о встрече там с нами: это было в зашифрованной части гиперграммы, предназначенной мне. Чтобы воспрепятствовать этому посоветовал тебе предложить им для посылки гиперграммы  о прибытии туда воспользоваться – якобы с целью достаточно значительной экономии энергии – наши спутником гиперсвязи. Конечно, наше предложение они с благодарностью приняли, и я без труда смог отсечь нежелательную часть их гиперграммы: на Земле о нас ничего не узнали.

Но когда ты и Лим стали знакомить с социальными взглядами землян и сумели сагитировать вернуться на Гардрар, чтобы свергнуть власть сославшего нас Децемвирата, я присоединился к вам. Сделал это не из хитрого расчета завоевать твоё доверие, продолжая оставаться тем, кем был: как Варлх. Я пришел к тебе и открыто отказался продолжать быть тайным агентом Децемвирата. А знаешь, почему?

Слишком многое, что увидел у землян, привлекло меня. Почему-то вдруг понравилось то, чего не было на Гардраре: их музыка, театральные представления. Красота их женщин с сочетанием интеллекта в них: особенно как у Лейрлинд. А еще, конечно, теплота их отношений: такой разительный контраст с нашим напряженным состоянием вечного одиночества. Я и стал активно интересоваться и изучать всё, что ты и Лим предлагали нам.

Но на Гардраре всё старое снова возобладало во мне: то же безмерное стремление к возвышению. Свергли старый Децемвират, но Комитет координации вскоре предложил мне быть его консультантом по связанному с вами.

Еще бы: память у меня была (ну, да: была – потому что меня больше нет) такая, что я без особого труда запомнил почти наизусть и книги Лима, и земную «Неполноценные: кто они – и мы?» Ларлда Старшего. А еще язык подвешен не хуже. Мой авторитет в Комитете координации поэтому быстро повышался.

Мне еще продолжало нравиться то, что было у землян. Но сидеть сразу на двух стульях было невозможно: я без всяких колебаний принял для себя нежелание всего Комитета что-либо менять в нашем социальном устройстве. Потому, что это меня больше устраивало: с вами я не видел для себя осуществления своего стремления к возвышению. Занял крайнюю позицию в рядах Комитета, и обвинителем тебя на суде уже не мог быть никто другой.

Но с устройством суда над тобой и Лимом Комитет тянул и тянул: из-за тех, кто боялся нарушить всякие демократические процедуры. Я это не понимал: из-за этого мы упустили время – ты уже начал распространять среди недолюдхов, как мы их называли, информацию о том, что каждого могло реально ожидать. Ты увеличивал свои силы – чем дальше, тем больше, и надвигалась невозможность  уже справиться с вами. А мы продолжали дискуссии, бездарно теряя время.

Мне поэтому стало казаться слишком не предусмотрительным свержение Децемвирата: он, по крайней мере, действовал бы решительно. И я сделал попытку объединиться с бывшими децемвирами, входившими в Комитет. С их помощью и удалось добиться решения о суде.

А они уже готовили возвращение Децемвирата к власти: я получил предложение Гроя войти в него. Оно было повторено после суда: в качестве Первого Мудрейшего, то есть верховного главы Гардрара. Это же был предел моих мечтаний: я немедленно дал согласие. Меня абсолютно ничто не смущало: ни продолжение изготовления всевозможных изделий из мяса ликвидированных после отбраковки – под видом «из молодых сусов»; ни даже намерение Гроя полностью ликвидировать все молодое поколение, зараженное вашей пропагандой.

Я взлетел на вершину, упиваясь своим успехом. Но как на вершине высоких гор трудно дышать из-за разряженного воздуха, так в действительности неожиданно оказалось чересчур нелегко быть в Децемвирате, где невозможно было чувствовать себя спокойно. Даже в качестве Наимудрейшего, как в глаза называли меня: казавшегося мне персоной неприкосновенной – чьё мнение непререкаемо.

А на самом деле чисто представительской: потому что в Децемвирате всем распоряжался его давний хозяин – Грой. Мне оставалось лишь подписывать составленные им решения, которые, правда, у меня возражений никаких не вызывали. И еще зачитывать по трансляции речи от имени Децемвирата.

Не знаю, сколько бы еще просуществовал, даже если бы смирился со своей жалкой ролью. Ведь без твоих суперроботов, похищенных Варлхом, вы были почти бессильны противостоять Децемвирату, и дело уже неуклонно двигалось к его окончательной победе. А потому я становился ему больше ненужным: он сам, великий победитель вас, пытавшихся разрушить сверхсовершенное  общество Гардрара, сможет занять моё место или даже объявить себя единоличным владыкой планеты.

Но я еще питал иллюзию, что сумею поставить на место всего лишь Второго Мудрейшего. Стал искать себе союзников, на которых смог бы опереться. Начал с Варлха: он казался наиболее подходящим. И узнал, что Грой намекнул остальным децемвирам, что меня следует уже ликвидировать и сделать потом героической жертвой атавистов. Варлх открыто сказал мне это, когда находились в подземном хранилище роботов, куда повел меня якобы для того, чтобы похвастать тем, что именно благодаря ему Децемвират побеждает.

На самом деле, чтобы угодить Грою: убить меня. Он успел вытащить и направить на меня свой лазерный пистолет; я – только сунуть в карман руку за своим, о котором он не знал. Он тогда меня предупредил, что выстрелит сразу, как только начну вынимать её. А я не стал: просто выстрелил, не вынимая пистолет из кармана.

Я оттащил потом труп его за дальний ряд роботов. Там он и должен валяться, если его еще не нашли. Поищите.

Я был обречен. Но Грой напрасно рассчитывал, что не поплатится сам: не на того напал! А с ним исчезнет   и то, что олицетворяет он – без конца уничтожающий всех без разбора: врагов, соперников, клевретов. И я составил эту радиограмму, которая ушла к тебе в тот момент, когда датчик под радиобраслетом зафиксировал исчезновение ударов пульса.

Я сказал утром на заседании Децемвирата: «Вы без меня победить не сможете». Грой не поверил: усмехнулся. Потом смотрел мне в глаза, и я читал в них: «Ты надоел мне, и потому умрёшь». Но и я не отводил их – чтобы он прочел: «А ты уже не победишь». Сейчас, наверно, вспоминает мои слова – если еще жив.

Скорей всего, всё-таки, жив: ты не допустил тогда физического уничтожения Децемвирата – не допустишь, если сможешь, расправы без суда. Только больше не щади уже их: нельзя таких оставлять в живых. Ни в коем случае: опасно. Особенно, его.

Много чего можно бы еще сказать, но, пожалуй, ограничусь только этим: не поминайте меня лихом».

Дордж, спавший крепким сном, сидя в кресле рядом, заворочался, и Конбр сообразил, что надо разбудить его: дать прочесть тоже. Стал трясти его, но Дордж сразу не хотел просыпаться.

Но когда Конбр крикнул «Вторая часть радиограммы Погра», он сразу открыл глаза. Впился ими в текст и уже не поднимал голову, пока не прочитал до конца.

– Да: вот так! – наконец произнёс он. – Фактически сами себя помогли одолеть.

– В том-то и дело. Стоило им уверовать, что полная их победа над нами совсем близка, как немедленно перешли к собственным внутренним дрязгам. Сами обрекли себя: победить, будучи  такими, никак не могли. И ты был прав: фактор времени сработал на нас.

– И пришел их вечер.

– И наше утро: утро нашего возрождения. Но не будет ли еще более трудной победа уже внутри себя?

55

Трупы павших в бою не отдали роботам, появившимся у здания Центра и начавшим складывать их штабелями на самоходные платформы. Наверно, чтобы отправить на переработку во всякие изделия из «молодых сусов».   Они были достойны другого: торжественного погребения – как у землян.

С этим надо было поторопиться: в воздухе уже кружили во множестве хищные ависы[4], готовые ринуться вниз и начать рвать клювами их тела. Но при попытке это сделать их сразу сбивали, и остальные лишь продолжали кружиться в небе, оглашая пространство зловещими криками. Поневоле пришлось воспользоваться теми же роботами, которые подчинились командам охраны здания.

Трупы собирались поместить для сохранения в холодильные камеры мясных комбинатов, но они оказались полностью забиты телами ликвидированных Децемвиратом. Их было несколько миллионов: с ними тоже надо было что-то делать – не есть же их, как прежде.

Имена ребят невозможно было определить: роботы перед помещением в камеру сняли с них абсолютно всё. Их стали хоронить в длинных траншеях, отмечая концы табличками с номером и указанием количества закопанных.

Лирлх еще раз рассказал подробно, как хоронили на Земле. Обязательно с музыкой: предоставил записи траурных маршей старинных композиторов. Напомнил сделать объемные фотоснимки для установки в будущем памятника с бюстом над каждой могилой.

Как много столетий Гардрар не знал такого погребения. Тела умерших мудрых, даже самых выдающихся, утилизировались, как и всё прочее: здесь тоже существовала тотальная утилизация.

Для мемориального кладбища был выбран гигантский холм, на котором удалось разместить все тысячи могил. Машины-роботы быстро отрыли их и установили у каждой табличку с именем и датой рождения.

Хоронили на следующий день. Ракетопланы беспрерывно доставляли тела, и ждавшая каждое группа укладывала их на покрытые белой тканью носилки, поднимала их на плечи и под звуки непрерывно звучавших траурных маршей[5] медленно поднимались на холм. Ставили на вынутую из могилу землю и ждали остальных.

Шла трансляция: весь Гардрар смотрел, как их несли и несли ­– немало часов. От непривычных звуков щемило почему-то сердце, и слёзы невольно текли из глаз.

Музыка смолкла, когда последняя группа поставила ношу возле могилы. Зазвучала речь Конбра:

– Склоним головы перед этими молодыми, которые предпочли героически умереть в бою с надеждой победить участи покорных жертв.  Отдавших жизнь, чтобы прекратить бесконечные убийства таких, как они, совершавшиеся во имя ложно понятой цели, якобы единственно оправдывающей существование мудрой жизни во вселенной. Погибнув, подарили нам победу.

И теперь очередь за нами – теми, кто больше может уже не бояться, что в какой-то день его беспрепятственно убьют. Теперь мы должны победить: иначе их смерть окажется напрасной.

Кого же, спрашивается? Себя: таких, как мы есть. Свергнутый порядок, при котором мы существовали, внутренне влиял и на и нас. И в результате такие, как мы есть – с нашим эгоизмом, стремлением превосходства над другими, мы во многом сами не совсем отличаемся от тех, кого победили они. Враг того хорошего, что мы ждём получить, затаился внутри нас: если не уничтожить его, он может опять привести к свергнутому сейчас.

Эта бескровная борьба с самим собой может оказаться еще более трудной. И более длительной тоже.

В первую очередь придется избавиться вырабатывающейся с малых лет привычки относиться ко всем окружающим взаимно враждебно. Привыкнуть к иному: дружелюбию, чувству необходимости другим, уважению друг друга. Искоренить в себе зависть к чужим успехам. Не таить мысли в себе, опасаясь, что ими могут воспользоваться, чтобы опередить тебя. Научиться стремлению помогать друг другу.

Ведь вы не могли расти иными. Каждый чуть ли не с самого начала мог рассчитывать исключительно на одного себя среди других таких же. В постоянной готовности в любую минуту оборонять себя от жестокости окружающих: как самих детей, так и ваших педагогов.

Ведь система делала педагогами неполных мудрых – помимо их желания, и они не могли любить порученную им работу. Лишь отдельные смогли найти в ней призвание: их ученики только могли ощущать заботу о себе и даже любовь.

Мы сделаем, чтобы теперь, когда с отменой отбраковки все станут равны в положении, ими могли стать только те, которые сами выберут для себя это занятие. Но из них к ней допущены будут лишь, кто докажет, что способен по-настоящему любить своих учеников.

В будущем дети будут окружены не только их любовью. Как когда-то давно у нас на Гардраре и сейчас на Земле, дети не будут общими – фактически, ничьими: будут рождаться в семьях, образованных людхой и людхом. Это будут их дети: самое дорогое для них – они будут окружены их любовью  с самого рождения. Они – родители его – уже никогда не позволят причинить ему вред: никакая отбраковку уже не будет возможна.

Откуда взялась она – эта отбраковка? Когда кто-то стал уступать в своих умственных способностях достигшим высокого уровня роботам с искусственным интеллектом, сочли допустимым отбраковывать их, превращая в примитивов. Потом стали предпочитать лишь потомство самих примитивов как более качественное, а отбракованное потомство превосходящих становящихся  всё совершенней роботов не сочли больше нужным оставлять живыми.

Отделение примитивов от интеллектуалов и явилось отправным моментом созданного порядка. Оно – это разделение необходимо будет уничтожить на нашей планете вместе с отбраковкой. Навсегда.

Нам надо будет возродиться и духовно. Вернуть то, что мы утеряли: искусство – музыку, в том числе. То, что напомнили нам земляне, но о чем мой друг, убитый Децемвиратом, историк Лим нашел упоминания в древних архивах еще до их прилета. Всем должно быть понятно, насколько оно прекрасно, как очищает, заставляет чувствовать глубоко: я видел, как не могли вы сдержать слёз, слушая музыку, с которой мы провожаем наших героев.

За время, когда пришлось им скрываться в убежищах, объединенные общей высокой целью, прошли они часть того пути, который предстоит пройти нам. И мы пройдем его уже до конца.

Хороня их, мы должны твердо пообещать, что сделаем всё, чтобы осуществить всё, ради чего отдали они свою жизнь. Будем помнить их и сделаем, чтобы память о них сохранилась навечно.

Сейчас над телами их каждый пусть молча произнесет это обещание и собственные прощальные слова.

И снова звучала музыка[6], похожая на сдавленное рыдание. Тела завернули в белую ткань и опустили в могилы.

Принесшие их бросили туда по горсти земли и присоединились к длинной цепи остальных, чтобы бросить в другие могилы. Роботы стояли наготове, чтобы завершить погребение, но людхи делали всё сами. Вертолеты, зависнув над кладбищем и устроив дождь темно-красных цветов, укрыли ими могилы.