Часть XII : ТЕ
74
Радиограмма с «Контакта», посланная сразу, когда он только вышел из гиперпереноса и стал двигаться на стационарную орбиту за пределами планетной системы светила Гардрара, принесла долгожданную весть о вступлении в Контакт с цивилизацией Тех. И, одновременно, ошеломляющую подробность о них: невероятную.
… Лейли потом припоминала о всех опасениях Ли, как всегда чего только не предполагавшего: в том числе, и неожиданные опасности встречи с Теми. На всякий случай.
– Чтобы не пригодилось, – повторял за ним Ги. Гардрарцы с ними не спорили: действительно, Вселенная полна всего.
А ей самой, в отличие от всех их, какой-то внутренний голос говорил, что ничего плохого не случится. Может быть, оттого что с самого начала всё шло как по маслу. Если бы еще не потребовавшийся для этого полета срок, необходимый и для решения её собственной проблемы, не казался таким мучительно долгим.
Ощущался ли он таким же Ли и Ги, трудно было понять: земные спасители ничем не выказывали своего настроения. Ли – даже то, что тоскует по своей Дэлии и сыну, которого оставил маленьким, а снова встретит уж имеющим собственных детей, если даже не внуков.
Для гардрарских же астронавтов этот полет не представлял ничего необычного: предыдущие мало отличались по длительности. Поэтому продолжали обычную свою жизнь, в отличие от землян не испытывая никаких лишних эмоций.
Трое: два людха и одна людха. Еще связанные и физически: она продолжала периодически быть близка с каждым из них, как в предыдущих продолжительных полетах. Но не удивлялись нисколько, почему то же самое не делают земляне: красивейшая Лейрлинд и дивно мускулистые Лирлх и Гирд. Наверно, и для них, людхов, побывавших на Земле, на Гардраре это уже будет казаться тоже столь же невозможным. Ведь предыдущий полет должен был стать последним, так что этот явится им уж точно, и они тоже станут жить, как все теперь: обретя семью.
Полученное в ответ на их сигнал ответное послание Тех содержало нечто совершенно неожиданное. Проанализировав данные температур поверхностей планет Земля и Земля-2, содержавшиеся в Послании Земного Человечества, давно отправленное им Даном, Те поняли, что они чуть ли не вдвое ниже абсолютной температуры их планеты. На которой поэтому невозможна та форма органической жизни, что на обеих тех планетах: углеродная. Поэтому жизнь у них основана на иной органике: кремниевой.
Судя по обнаруженной углеродной жизни на всех без исключения исследованных ими планет, она, их кремнийорганическая жизнь, является необыкновенно редкой. Ни разу не была обнаружена где-нибудь еще.
Тем не менее, на их горячей планете возникла даже разумная жизнь на основе неё: причем совершенно внезапно, как показали проводившиеся исследования. Каким-то непонятным чудом: будто по пожеланию чьего-то могущественного разума. И это побудило вернуться к отвергнутой страшно давно вере далеких предков о существовании Верховной Силы, обладающей сверхразумом и управляющей всей Вселенной.
«Но жизнь, обнаруженная на других планетах, не включала в себя разумные цивилизации, с которыми можно было бы вступить в Контакт. Поочередное обнаружение ваших двух цивилизаций было самой первой счастливой возможностью установить его. А ваше теперешнее послание добавляет к этому еще более счастливую возможность установление его даже сразу с обеими, соединившимися уже.
Только из-за того, что мы, в отличие от них, представляем совершенно иную химически форму жизни, не можем, к глубокому сожалению, иметь такой же непосредственный контакт. Всё, что сможем поэтому: лишь взаимно обмениваться гиперграммами.
В своем нынешнем послании вы сообщили, что задержка с вашим выходом на постоянный Контакт была вызвана не только трудностями с прочтением нашего послания. Но и с нежеланием предстать перед нами в невыгодном свете: из-за существования у вас несправедливого общественного строя – разделения на полноправных интеллектуалов и абсолютно бесправных «неполноценных» на Земле и что-то еще более страшного на Гардраре. Только полностью покончив с этим на Земле и приближаясь к завершению на Гардраре, решились вы выйти на Контакт с нами. Мы прекрасно понимаем эту ситуацию: подобное не миновало и нашу цивилизацию.
Конечно, то, что происходило у нас, имело свои особенности, ибо мы живем на очень горячей, с вашей точки зрения, планете. И потому являемся не углеродной, а кремниевой формой жизни. В результате чего вживленные в организм пластины монокристаллического кремния, позволявшие создавать в придачу к собственному мозгу еще и связанный с ним внутренний компьютер, не отторгались организмом.
Но невозможно описать, насколько сложную операцию представляло это. При этом слишком не всегда кончавшуюся благополучно – смертью оперировавшегося куда чаще. И, тем не менее, такие операции проводились в массовых количествах.
Для того чтобы благополучно прооперированные становились подобными земным полным донорами-смертниками для «обновления». Но не отдельных гениальных ученых, а всех «бессмертных». Ими были потомки народа, сумевшего силой знаний и оружия, которыми владели лишь они, подчинить себе всех остальных на нашей планете. Чтобы и дальше властвовать над ними, полностью лишили покоренных доступа к знаниям и даже грамоте.
Свои интеллектуальные возможности затем стали увеличивать прибавлением внутреннего компьютера. Но так как соответствующая операция чаще кончалась смертью, чем успехом, то её производили тем, над которыми господствовали. А дальше производилось «обновление»: пересадка головы «бессмертного» на тело подготовленного донора. Эта операция редко заканчивалась не как надо.
Только затем «бессмертный», при приближении естественного срока его смерти, снова подвергался «обновлению» – и так раз за разом. Таким образом, продолжал жить очень и очень долго.
Но количество выживавших после операции вживления кремниевых пластин росло слишком медленно, и «бессмертные» стали сокращать свое потомство. В какой-то момент сведя его к жуткому минимуму.
А конец был подобен произошедшему на Гардраре. Каждый из «бессмертных» опасался, что в нужный момент ему может не хватить донора для «обновления». Тоже установили для себя, якобы путем жребиев, номера по значимости: меньший номер имел преимущественное право на донора. Это в свою очередь привело к взаимному недоверию, ненависти, интригам. «Большевики», которым в случае нехватки доноров с вживленными пластинами, предлагались совсем другие – без них, не хотели после такого «обновления» перейти в самую низшую категорию: с самыми последними номерами.
Они-то и пошли на то, что остальные «бессмертные» сочли прямым предательством. Изобразили себя сторонниками восстановления попранных прав «смертных»: стали тайком приобщать их к знаниям, чтобы с их помощью подготовить уничтожение «меньшевиков». Возглавляемые «большевиками», темные массы «смертных» подняли борьбу против «бессмертных». В которой, несмотря на свои огромные потери, одержали победу. Власть «бессмертных» была свергнута, а сами они почти все – за исключением «большевиков», конечно – были физически уничтожены.
За счет того, что во время той войны не было возможности производить операции «обновления», после победы сохранилось достаточное количество доноров высшего качества. На это и рассчитывали «большевики», втайне намеревавшиеся под каким-нибудь удобным предлогом обеспечить себе еще одну жизнь. Если удастся, то потом попытаться любым способом снова повторить это.
Пока, как наиболее образованные, они занимали ведущие места во всех органах власти. И когда должен был умереть старейший из них, они сумели убедить массы бывших «смертных» в необходимости продления жизни слишком ценного для всех лица. Потом то же удалось со многими другими.
Но под конец «обновления» потребовали для себя и бывшие «смертные», тоже вошедшие в органы власти. И «большевикам» пришлось принять очень нелегкое решение: согласиться поделиться донорами с ними. Нужных доноров тогда уже не хватало на всех «большевиков», и какая-то часть их не могла получить еще одну жизнь, но зато жертва этой частью могла быть оправдана. А как же: если и сами бывшие «смертные» станут настаивать на продлении применения «обновления», то это может стать верным путем к полному узаконению такого для «самых ценных для общества лиц». А с ним и возобновлению – несмотря на огромный отход при операции вживления кремниевых пластин – подготовки доноров.
Но одновременно выступили против другие бывшие «смертные»: успевшие стать достаточно образованными. И массы послушали уже их, а не «большевиков», хитро когда-то использовавших «смертных» в сугубо своих целях. Беспощадный гнев их обрушился на этот остаток бывших «бессмертных» и смел всех до единого. Это произошло не слишком давно: в переводе на время Земли лишь три столетия назад
То, что подобное происходило и у нас и у вас, невольно наводит на мысль о возможной неизбежности подобного для любой разумной цивилизации на пути морального очищения её. Полагаем, предопределенного Верховной Силой для вечного закрепления в памяти всех последующих поколений».
75
Годы прошли, и она снова на Гардраре, где оставался в долгом ожидании её муж. Почти пятьдесят для остававшихся, и потому так заметно изменились они все.
И не только: прибавились еще, и кто кровно связан с ними. Успели появиться и у неё, и у Ли целых два поколения потомков: внуки и правнуки. Значит, сын, Марик её, больше теперь похожий на Лала, когда улетали они, всё правильно тогда понял: женился не на Цангл, а на Ладе. Надо будет спросить Риту, не было бы при этом, всё-таки, осложнений.
Но то, что узнала от неё, потрясло: получалось, что и с Цангл не расстался он. Хотя внуки Лейли рождены, конечно, Ладой, а не Цангл. Но…
– Понимаешь, Лейли, он не перестал любить её, хотя и не сомневаюсь, что Ладу любит теперь тоже. Получилось ведь такое, какое нигде больше не могло произойти. Ведь и Цангл родила детей, но не от Марика, а от сына Горгла и Сиглл.
– Лима?
– Ну, да. Но это еще не всё. Ты, наверно, не поверишь.
– Что же еще?
– А то, что подобная необычная любовь – детей Земли и Гардрара – связывает не только Марика и Цангл, но и мою Ладу с Лимом. Каково? Собственно, ничего удивительного: талантлив он необычайно. И, кроме того, много занимался с ней, чтобы по уровню знаний догнала гардрарских девушек. Так и полюбили друг друга.
Как и те. Да так, что жить друг без друга не могут. В смысле, без ежедневного тесного общения. И Цангл – она ведь такая умная девочка была уже тогда, моя любимая ученица – предложила не больше, не меньше как начать жить вместе вчетвером.
Спросила, что я об этом думаю? Не знала даже, что ей ответить. Сказала, что посоветуюсь с другими. И вот мы все – Отец с Мамой, Конбр с Валж, твой Лал, мой Милан, Горгл с Сиглл, посовещавшись, целиком одобрили предложение Цангл. Надеюсь, ты тоже?
– Я? А сколько лет они уже так живут: наши дети?
– Да уж больше сорока.
– Ну, так и на здоровье: пусть и дальше так живут. Лучшего же не могу предложить. – «А собственно, я не то же сделала: любила ведь тогда Дана, а ребенка родила от его сына? М-да!»
Остальное Лейли узнала от Лала, выглядевшего уже не моложе её. Догадывалась, насколько нелегко далась ему такая долгая разлука с ней. К счастью, она позади. Прижимая его к себе, спросила:
– Как ты жил без меня, родной мой? Ведь мне даже эти пять лет казались без тебя нескончаемыми!
– Мыслями о тебе: в них ты оставалась всегда со мной. И о том, что дальше у нас будет, как в той сказке: «И дальше они жили долго и счастливо и умерли в один день». Мне же так не хотелось пережить тебя и очутиться одному.
– Но ведь есть сын наш. И внуки. И даже правнук.
– Даже они не заменили бы мне тебя, Лейли.
– Мне тебя тоже: ведь и я люблю тебя. Поэтому и хочу знать, как жил и что делал все эти годы без меня? Трудился без продыха, наверно?
– Да, дел хватало. Летал и на Данэю: скучал по ней – я же там родился. Но на ней шло всё прекрасно и без меня: я вернулся сюда при первой же возможности – здесь был нужней. Отец и Конбр боялись не успеть к вашему возвращению довершить гуманистическое возрождение цивилизации Гардрара, которое проходило трудней, чем рассчитывали. Так ведь не хотелось предстать в неприглядном виде перед Теми при возможном тогда контакте с ними.
И потом здесь были все наши. И гардрарцы: Конбр, Филбд, Горгл с Сиглл. Арг тоже был еще жив.
А вернулся и обнаружил: женат наш сын, хоть и не совсем обычным образом. И пару внуков нам уже подарил: девочку, а потом мальчика.
– И правнук уже тоже имеется.
– Что ты хочешь: столько лет прошло.
– А ведь мы еще не старые.
– Но и не молодые уже.
– Как проходил полет? Без неожиданностей?
– Совершенно. Как будто чьей-то волей Вселенная была настроена лишь благоприятствовать тому, что мы делали.
– Что ж: может быть, именно так и было.
Было неожиданным услышать такое – она спросила удивленно:
– То есть? Как такое может быть?
– По-видимому, может.
– И ты можешь в такое верить?
– Да: твердо. Как и Отец. И Конбр. И Мама. И еще многие теперь другие.
– Почему?
– На основе фактов, которые являются полностью убедительными для нас. Желаешь понять? Так слушай!
То, что он ей стал рассказывать, началось еще давно: сразу после её и других отлета для установления контакта с Теми. Произошел тогда разговор Отца с Конбром об обнаруженных в архиве Лала («Настоящего!») мысли его о причине произошедшего на Земле бесчеловечного разделения на «полноценных» и «неполноценных». О том, что в этом существенную роль сыграло именно исчезновение религии. Свои выводы Лал подтверждал тем, что нашел в Торе, древнейшей части Библии («Что это, ты хоть чуть-чуть, как и все, не можешь не знать»).
Долгие их разговоры – Дана и Конбра – имел результатом обретение убеждения в существовании Его. «Единого Б-га, всеобъемлющего Вселенную и управляющего всем – Творца и Мирового Разума», повторил он слова Отца из того разговора. Как иначе можно было понять очевидную не случайность своевременности встречи наших двух цивилизаций? И еще, раскрытие тайного кода Торы, когда обнаружились все варианты того, что неизбежно произойдет в соответствии с поступками и поведением людей.
– Цивилизация Гардрара готова, как и наша, вступить в Контакт с Теми, обладающими, судя по их посланию, не только высочайшим интеллектуальным уровнем, но и не меньшим этическим. Поэтому то, как проходил ваш полет, является для меня лишним подтверждением существования Его.
– Мне трудно спорить с тобой: это ново для меня. Кроме того, что ты сейчас сказал, что я пока знаю?
– Тебе лучше поговорить с нашими учителями – Отцом и Конбром. Они знают всё это лучше меня.
– «Нашими» – чьими?
– Тех, кто стал, как и они, верить в Его существование: нас уже достаточно много. Хочешь узнать и понять больше – приходи к нам, в один из наших домов собраний, где вместе обсуждаем то, что связано с Ним.
– Наверно, хочу. Тем более что и Те упомянули о своей вере в существование Верховной Силы, обладающей сверхразумом и управляющей всей Вселенной.
Эпилог: НОСТАЛЬГИЯ
Дэлия, конечно, была с теми, о ком Лал сказал Лейли. Потому что – как историк – и раньше знала о религиях Земли немало. Может быть, не так глубоко, как Дед и Конбр, но о гораздо большем количестве их. Предпочла, тем не менее, ту же, что и они, а следом за ними Бабуля и Евонька: несомненно первоначальную веру в Единого, без искажающих последующих добавлений.
Но, опять же, как историка, возбудило сильнейший интерес то, во что когда-то верили людхи. Об этом без конца расспрашивала Валж и многих других – бывших «примитив». Мужчины, бывшие «примитивы», предания о «богах» почему-то считали женскими глупостями, которые и знать-то ни к чему. А женщины наговорили такого: что было у этих «богов» аж четыре глаза. Два впереди и сзади два тоже: сразу видели всё вокруг. И немало другого: скорее похожее на поздние вымыслы. Только давно же страшно это было: пойди проверь.
Где-то остались пирамиды этих богов, настолько заросшие густой растительностью, что невозможно отличить их от гор и холмов. Если начать археологические раскопки, то должна начать раскрываться действительная картина того прошлого времени.
Но в сложившихся условиях долго было не до этого. Да и слишком мало интересовала история большинство оставшихся «мудрых». И немалой заслугой Дэлии было, преподавая за неимением гардрарской земную историю, поэтому создание кадров историков из подрастающего поколения. Вместе с ними начала неимоверно трудный поиск обрывков исторических сведений в полузабытых архивах.
Всё-таки, пришло время и начать раскопки. Роботы-разведчики обшарили всю поверхность Гардрара, просвечивая излучением все без исключения холмы и даже горы, которые можно было счесть за погребенные под непроходимым лесом пирамиды. Целыми их обнаружили лишь две: многочисленные другие были основательно разрушены.
Расчистку, естественно, начали с одной из уцелевших. Роботы быстро, но осторожно срезали и убрали густую растительность, а следом и образовавшуюся за долгие века почву. Очищенная, пирамида смотрелась мрачно: черная, из растрескавшихся, осыпающихся каменных блоков.
Вертикальная шахта уходила от возвышения в самом верхнем этаже полуразрушенного здания куда-то глубоко вниз. Судя по тому, что на этом возвышении находилась зола вперемешку с обгорелыми костями, можно было предположить, что именно на нем жарили тела несчастных жертв и потом спускали вниз находившимся там «богам».
Но спуститься туда было нельзя: шахта, немного не достигая верха, была завалена костями и черепами. Роботы стали освобождать её от них, сбрасывая наружу к подножию.
Проникнув, наконец, в помещения ниже уровня дневной поверхности, сообщили о наличии едва ощутимого остаточного фона радиоактивности. Тогда Дэлия с Эриком и остальными решила спуститься туда: осмотреть уже всё самим.
Что представляли собой эти гигантские помещения в глубине? Наверно, и жилище этих «богов», и их лаборатории, и хранилища многого, назначение чего невозможно было и предположить. Поэтому часть спустившейся группы захотела тут же начать разбираться в нем. Но вторая, включающая Дэлию вместе с её бывшими учениками Лимом и Тарном, рискнула, несмотря на опасения Эрика, проникнуть еще глубже.
– Не торопись, сестренка: не всё сразу, – еще с тех пор, как Марик улетел на Землю-2, он, как единственный старший брат её, заботился о ней и непрерывно опекал.
– Братик дорогой, я ведь уже большая девочка: как-нибудь без тебя знаю, что мне делать, – как всегда в подобных случаях, не церемонясь, отпарировала она.
– Коза ты упрямая, – негромко проворчал он: опять придется присоединиться к ней – вместо того, чтобы разбираться с оборудованием этих самых «богов». Но никуда не денешься: что если с ней что-то случится?
Но остальные без него решили не оставаться: присоединились к решению двинуться дальше – вглубь.
Проникнуть туда, несмотря на приложение усилий многих роботов, не удавалось. Наверно, в тот день пришлось бы повернуть назад, если бы Эрик не стал пробовать то одно, то другое, ничего не объясняя никому. И многотонная толстая плита из неизвестного металла неожиданно сама поднялась и повисла над темным отверстием.
Эрик первый и направился к нему, отстранив намеревавшуюся сделать то же самое Дэлию.
– А ну, не лезь поперек батьки в пекло. Мала еще, всё-таки: убедилась уже?
– Ага: ты же у нас таки гений. Впрочем, как и всё прочее на «гэ», – в привычной обоим манере ответила она, но пропустила его вперед.
… Свет их налобных фонарей осветил невероятное: огромные ящики из прозрачного материала, в которых покоились гиганты. Как и говорили предания «примитивных», толстые – очень массивные. Но главное, их огромные круглые головы: слишком узнаваемые!
– Они: головы ольмеков! – поразилась Дэлия.
Ей ли было не узнать! История исчезнувших цивилизаций американского континента Земли занимало ведь немалое место в её интересах к истории. Возникших еще в детстве под воздействием рассказов Дедули о его величайшем друге, историке Лале, погибшем на Земле-2.
Ольмеков считали самой первой цивилизацией в том регионе Америки, оставившей среди своих памятников вот такие гигантские, в рост человека, каменные головы. Естественно, Дэлия непременно должна была увидеть их. И не только их: там было много других памятников: многих цивилизаций других народов. Дэлия еще не забыла все их названия: кроме ольмеков, еще тольтеки, мицтеки, сапотеки, майя, ацтеки. Не один раз, поэтому, побывала она там. Хватило и кроме ольмекских голов: потрясающие пирамиды оставшегося неизвестным народа в Теотиуакане и народа майя по всему полуострову Юкатан.
Воспоминания о том времени на Земле с какой-то невероятной силой нахлынули и уже не отпускали. Глядя на головы «богов», мысленно снова очутилась там, где остались не только похожие на них каменные головы, но и многое другое. Тогда это было менее важным, а сейчас казалось, наоборот.
Те длиннорукие обезьяны-пауки, раскачивающиеся на своих, тоже длинных, цепких хвостах, зацепившись ими за сук дерева. Сами деревья, каких здесь нет: на Гардраре они другие. И запахи тоже: совсем не такие, как на Земле. И обезьян здесь никаких нет: перебили их давным-давно – они же наносили вред своими набегами на поля и сады. Крокодилов – тоже: там они находились под нависающими деревьями у правого берега реки, по которой плыли они к одному из мест расположения пирамид майя, гребя веслами.
И потому так вдруг захотелось снова очутиться сейчас там, на своей родной планете по имени Земля. Увидеть земные, более теплые, оттенки зеленого цвета травы и листьев. Полежать на траве под деревом рядом с тем домом в горах, рядом с могилами маленького дяди, родившегося и умершего в Дальнем космосе, и героя гуманистического возрождения редактора Марка. Жадно втянуть в себя неповторимые запахи, исходящие разом от всего вокруг, и оттого почувствовать себя счастливой: дома!
Ведь, участвуя во всех необычных и великих делах, не могла представить себе, что почувствует непреодолимую тоску по ней, Земле своей. Слышала когда-то, как тосковал дядя Лал по планете, на которой родился – Земле-2: никак не понимала это. А теперь…
Нет, она не покинет Гардрар: слишком нужна здесь сейчас. Но потом… Потом: это когда? Наверно, когда приблизится время к естественному концу жизни. Тогда уговорит она Ли, и они вернутся на Землю, чтобы закрыть навсегда глаза и покоиться именно там.
2014, Лонг Бич
Last updated
10/16/2014
Copyright © 2003 Michael Chassis. All rights reserved.