Борис Мир. Данэя. Часть IX. Глава 72

И снова, как когда-то, вся Земля застыла у экранов, провожая своих сынов и дочерей. Их много сейчас: несколько десятков тысяч человек со знаками макрокосма на комбинезонах.

Один за другим стартуют крейсеры. Последние прощания. Ли обнимает Дзина, Лейли – Риту; Марк ее сына, Эрика:

– Вырастай поскорей и прилетай: я буду тебя там ждать. Не реви!

Дан и Эя среди тех, кто отправляется проводить улетающих до гиперэкспресса; с ними Дэя, Ева и Арг.

Земля на обзорных экранах – родная, уменьшающаяся: оставляемая надолго, может быть – навсегда. Вереница крейсеров неслась сквозь Солнечную систему.

...За орбитой Нептуна головной крейсер принял сигнал движущегося навстречу катера.

– Ги! Прощаться летит! – Ли улыбнулся. Точка на экране двигалась, росла.

Через два "дня" катер приблизился к крейсеру и начал разворот с торможением, пристраиваясь к нему. Ли следил не отрываясь: Ги производил фигуры высшего космического пилотажа на форсированном режиме, который выдерживали не все – только подготовленные им, по его системе.

– Красиво! – Ли поднял большой палец: Ги за толстым стеклом шлюзовой кивнул и гордо улыбнулся.

– Боялся: случится что-нибудь – не успею повидать тебя! – он сжал Ли в объятиях. – Завидую я тебе, все-таки!

Он тоже подавал рапорт, одновременно с Ли, но его спросили: а кто останется здесь в Малом космосе? А спасатель – как врач: не всегда волен выбирать. Долг прежде всего: недаром и те и другие носят погоны.

Дан видел с какой грустью смотрит он на астронавтов.

– Не гляди на него с такой завистью, – кивнул Дан в сторону Ли. – Готовь себе замену: я буду рекомендовать тебя для следующего полета на специальном гиперэкспрессе "Контакт".

– Когда?

– Думаю, лет через десять. Но это будет больше, нежели полет туда.

– Больше – чем полет к Земле-2, Капитан?

– Больше, Ги. Корабль оттуда отправится в Дальний космос для передачи наших сигналов Тем: мы надеемся на установление настоящего Контакта с ними.

Подробности рассказал Ли. Они полетят втроем: он, Ги и Лейли.

– Лейли? – брови Ги поползли вверх.

– Так надо, – ответил Ли и объяснил, почему – Лейли.

Ги кивнул: действительно, было надо.

– Понимаешь: мы вернемся примерно на сорок пять лет моложе своих сверстников.

– Ну, и что?

– Поэтому тебе лучше пока не жениться.

– Так я ж и не собирался. Как ты. Не так ли?

– Ну...

Они все, конечно, много раз видели новый гиперэкспресс на экранах, но при подлете к нему, освещенному бесчисленными огнями, были поражены видом корабля – огромного, как город.

Здесь было все невероятных размеров. И не удивительно: на этот раз предстояло полное освоение планеты. Гигантские запасы энергетических батарей и "горючего", парк всевозможных сверхсовершенных машин-роботов, суперкомпьютеры. Архив с записями абсолютно всего – не только необходимого для работы: то же по искусству и истории – которую, как теперь знали, недопустимо не помнить. Семена бесчисленного количества видов растений, и множество блоков с самками животных, отобранных в строгом соответствии с возможность создания первоначального биологического равновесия. И запасы, неисчислимые, пищи и фуража. "Ковчег" было имя корабля.

Бесконечные коридоры, куда выходят двери кают, которые, кажется, невозможно не перепутать. Но каждое место – досконально известно, изучено на иммитаторах во время многолетней подготовки – еще до того, как корабль был окончательно построен: все уверенно двинулись к своим каютам.

...Последний "день". Или "ночь". Все равно – здесь это чисто условное понятие: Солнце видно, как слабое тусклое пятнышко, чуть больше и ярче обычных звезд. Просто остались считанные часы до момента, когда провожающим и огромной дежурной команде предстоит покинуть "Ковчег", уйти на крейсерах к Земле.

Последние часы. Когда еще можно что-то говорить друг другу, жадно смотреть, чувствовать прикосновение к бесконечно дорогим тебе людям, – с которыми, возможно, расстаешься уже навсегда.

Марк переходит от Деда к Бабуле, от нее к Дэе, которую никогда не называл тетей; поочередно сидит у них на коленях, крепко обняв за шею.

Ева смотрит на Ли, он на нее; порой она видит, как он, будто подчиняясь неодолимой силе, поворачивает голову в сторону Дэи, глядит на нее не отрываясь. И Еве горько за него.

...Последние минуты: последние объятия, поцелуи, прощальные улыбки и слова. Вот – толстая стеклянная перегородка отделила их друг от друга.

Один за другим стартуют крейсеры к Земле. Последний взгляд на сияющий огнями "Ковчег", который через сорок восемь часов, как Экспресс когда-то, уйдет в Большой космос.

Молчание. Кажется, можно задохнуться – так тяжело. И нет даже слез. И тогда Дан посылает робота за скрипкой, берет ее в руки. Плачет скрипка в чутких его пальцах, и слезы появляются у всех на глазах. Плачут женщины, плачет сам Дан. Только великан Ги крепится изо всех сил, смахивая ладонь редкие слезинки, которые порой все-таки скатываются у него.

– Он был первым человеком, родившимся на той планете. Она была его родной: он – постоянно тосковал здесь по ней, – вдруг заговорил Дан. – Он удивительно рано стал взрослым. Послушай, Мама; послушайте все!

Он рассказал то, что Эя до сих пор так и не знала: что Сын спас его, когда Мама, обеспокоенная его самовольной отлучкой, сгоряча дала ему пощечину – а он, чтобы не волновать ее, вместо того, чтобы сказать правду, стал просить у нее прощение.

А Ги стал рассказывать о Ли, о его невероятном бесстрашии и трудолюбии; о его доброте, за которую все так его любили.

– Конечно: его же невозможно было не любить, – сказала Дэя.

"Только не такая любовь нужна ему была от тебя!" – с горечью подумала Ева. Но ничего не сказала: Ли считал, что теперь уже нельзя ей ничего говорить. Он был прав.

[Глава 71] [Глава 72][Глава 73][Глава 74][Последняя глава]

[Оглавление]